Нью-Йорку грозят подтянуть штаны

Нью-йоркский сенатор Эрик Адамс инициировал законопроект, запрещающий носить в школах города приспущенные штаны. Также готовится законопроект , в котором будет ограничена пляжная одежда.

Причуда покупать джинсы на пару размеров больше и носить без ремня в разной степени приспущенности — нередко едва выше колена а-ля стреноженный конь — родилась в Большом яблоке в конце 1980-х. Теперь даже историки современной моды не могут сказать, кто первым из хип-хоповских групп, специализирующихся на «тюремном» жанре, вытащил на сцену этот имидж, напоминающий о правиле местных «таганок» отбирать у арестованных ремни.

Однако образ человека в спадающих штанах покорил сначала чернокожих, а потом и латиноамериканских подростков, превратившись в эпидемию на «цветных» окраинах Нью-Йорка.

«Штаны в облипочку тут не катят»

«Во-первых, так очень удобно», — уверяет меня 17-летний Ли Рой на предпоследней остановке метро «четверки» в Бронксе. Мне несколько неловко рассматривать его голубые в тонкую белую полосочку трусы, пока он демонстрирует вид с обеих сторон.

«А во-вторых, мы ведь черномазые», — тут он и его приятели, все в «трениках» и «слэггах», то бишь джинсах, свисающих ниже трусов, весело смеются. «Штаны в облипочку, извините, тут не катят», — грозит он мне пальцем в ответ на вопрос, почему в Бронксе носят именно так, а не эдак — как, к примеру, в Уэст-Виллидж.

К обеду, когда поток этих веселых и по-своему стильных ребят покидает стены местной школы, сюда съезжаются не менее шести полицейских нарядов, чтобы поддержать порядок. В полицейских ориентировках на розыск грабителей непременно присутствует деталь — майка и «широкие спущенные джинсы».

Господи, да так выглядит весь Бронкс, район, именуемый в народе «нижний брейк» и официально признанный одним из беднейших в Америке, где время от времени вспыхивают бунты с поджогами домов и разграблением магазинов. Около 85% здешних обитателей — афро- и латиноамериканцы, каждый третий живет за чертой бедности.

«Подтянем штаны — поднимем имидж!» — такой слоган разместил на своем автомобиле сенатор Адамс. Этого политстилиста давно бы уже забросали камнями в его родном Бруклине, не будь он чернокожим.

Не будь афроамериканцем сенатор Флориды Гэри Сиплин, шесть лет продвигавший закон, известный как «Подтяни штаны», возможно, и там не ввели бы запрет на «слэгги» в школе. Флорида стала вторым штатом после Арканзаса с аналогичным запретом, во многих местных парламентах требование было отклонено как «расистское».

Спорт-бар «Континенталь» в Ист-Виллидж до сих пор находится под надзором специальной городской антирасистской комиссии, после того как год назад запретил вход в спущенных штанах. Конечно, дресс-код в этом немудреном заведении, славящемся самой дешевой выпивкой на Манхэттене — пять рюмок крепкого за 10 долларов — кажется странноватым. Но именно парни с трусами наружу доставляют охране больше всего хлопот в разгоряченной тусовке.

Мэр города Майкл Блумберг скептически отозвался об идее введения цензуры на одежду, сославшись на то, что подростковая среда всегда будет изобретать свою альтернативную культуру и моду. «Конечно, его (Блумберга) это не волнует. В его мире никто не носит спущенных брюк, его дочери не встречаются с такими парнями, и он никогда не наймет таких на работу», — тут же возмутился сенатор Адамс. В его словах была большая доля правды.

«Моды здесь больше нет»

По стечению обстоятельств, нью-йоркский музей моды как раз в это время открыл выставку, посвященную революции стиля 1960-1970-х годов минувшего века — бунта модов и хиппи.

«В реальной жизни моды больше нет, как бы ни тужились кутюрье», — убеждает меня Трэйси Дженкинс, куратор выставки «революционной моды». Мы идем вдоль экспонатов — лакированных клеенчатых желтых ботфортов, джинсовых ботинок с портретами ливерпульской четверки, первой хипповой юбки, скроенной из распоротых джинсов со вставкой между брючин. Да мы в советские времена выкладывали не недельные, а месячные заработки за подобные «прикиды». А ныне время универсального писка моды ушло — в Большом яблоке каждый самовыражается как может, чтобы подать сигнал, кто он есть на самом деле.

«Гламур обитает только в районе Митпэкинг — здесь копируют подиум и носят каблуки по 15 сантиметров. В Ист-Виллидж пару десятилетий не выходит из моды панк и рокерство с кожей и заклепками — таких не пустят в клуб, где есть фейс-контроль. В Уэст-Виллидж любят ориент-стиль и натуральные ткани, в Гарлеме — эти самые «слэгги» и гигантские кресты поверх белых маек. Ну, а в Сохо и Нохо сгодится все что угодно. Я там встречала стильных людей в пижамах», — рассказывает Трэйси.

Сама историк моды напоминает мне своей безыскусностью первых нью-йоркских поселенцев, прибывающих на Эллис-Айленд — строгая закрытая темно-синяя блуза, заправленная в длинную юбку-клеш, замшевые ботинки на танкетке. Такая форма одежды подошла бы для женского чемпионата Европы по шахматам в Турции, на котором запретили мини и декольте. Ее ровные темные волосы спускаются до пояса без намека на попытки их химического усовершенствования. Из украшений — лишь какое-то яйцеобразное кольцо из недрагоценного темного металла на пальце. Судя по всему, эта девушка никогда не встречалась со Славой Зайцевым и Александром Васильевым, иначе они бы ее научили, как надо выглядеть.

«Сегодня в Нью-Йорке мы одеваемся так, как чувствуем себя, а не так, как требует мода», — улыбается Трэйси.

Как они себя чувствуют

Лучше и свободней всех себя ощущают в современном мире, по-моему, известные мне математики, преподающие науку в одном из самых престижных университетов Лиги плюща (ассоциации восьми элитарных американских университетов — РИА Новости).

Один их них ходит в хлопчатобумажных лосинах и белой майке, обтягивающей его «курган славы», как сказала бы моя сестра. Чаще всего он в любое время года приходит в университет в резиновых пляжных шлепанцах с тупыми круглыми носами — такие с дырочками, чтобы вода выливалась, их рекомендуют для каменистых пляжей, но в Нью-Йорке пользуют зимой и летом. На ногах его чаще всего почему-то присутствует лишь один носок. Видимо, он гений.

Второй его коллега ведет классы в черной майке и мягких пижамных штанах, частенько веселой расцветки. Сложности нелинейной математики он объясняет при помощи жонглирования мячиками, в чем достиг известной степени искусства и даже был приглашен в Европу — не знаю, с лекциями или с шоу.